Утвержден постановлением президиума Свердловского областного суда  от «21» марта 2013 года

 

 

 

Бюллетень

судебной практики по уголовным делам

Свердловского областного суда

(четвертый квартал 2012 года (35))

 

 

 

 

 

 

 

Судебная коллегия по уголовным делам

Свердловского областного суда

 

 

Отдел кодификации, систематизации законодательства и обобщения судебной практики Свердловского областного суда

 

 

 

 

 

 

 

 

 

I. Вопросы квалификации преступлений

 

 

1. Поскольку вывод суда о том, что паспорт гражданина Российской Федерации не является официальным документом, предоставляющим права или освобождающим от обязанностей, признан необоснованным, приговор суда отменен в части оправдания осужденного по ч. 1 ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда К. осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации к ограничению свободы на срок 2 года с установлением конкретных ограничений. Этим же приговором К. оправдан по ч. 1 ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

К. признан виновным в том, что он совершил покушение на мошенничество, и одновременно оправдан по обвинению в подделке официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, в целях его использования.

В кассационном представлении прокурор ставил вопрос об отмене приговора ввиду необоснованного оправдания К. по ч. 1 ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации. Подделку паспорта К. совершил в целях его дальнейшего использования для получения кредита в банке. Вывод суда о том, что паспорт гражданина Российской Федерации не относится к важным личным документам и не может быть признан официальным документом, предоставляющим права или освобождающим от обязанностей, ошибочен. Действия К. по внесению заведомо ложных сведений в официальный документ в целях его использования и последующее покушение на хищение путем обмана подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 и ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. В связи с неправильным применением закона и необоснованным оправданием К. назначено наказание, не соответствующее степени общественной опасности совершенных преступлений, недостаточное для его исправления и не отвечающее требованиям восстановления социальной справедливости.

Проверив материалы дела и обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Виновность К. в совершении покушения на мошенничество  установлена, подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательств и не оспаривается автором кассационного представления.

Юридическая оценка действий К. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации является правильной.

Наказание осужденному за совершение данного преступления назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, всех смягчающих наказание обстоятельств и данных о личности виновного.

Вместе с тем судебная коллегия находит убедительными доводы автора кассационного представления о необоснованном оправдании судом К. по ч. 1 ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Органами предварительного расследования К. обвинялся в подделке официального документа – паспорта гражданина Российской Федерации, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, в целях его использования, и его действия было предложено в этой части квалифицировать по ч. 1 ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Суд, оправдывая К. в этой части в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, указал в приговоре, что в ходе судебного следствия нашел подтверждение факт внесения осужденным в паспорт гражданина Российской Федерации на имя Ч. ложных сведений: К. удалил из паспорта первичную фотографию и вклеил туда свою. Подделку паспорта К. совершил в целях его дальнейшего использования, а именно предъявления паспорта с ложными сведениями в банк для получения кредита. По утверждению суда, органами следствия не представлено доказательств того, что паспорт является официальным документом, предоставляющим права или освобождающим от обязанностей. По мнению суда, паспорт гражданина Российской Федерации относится к важным личным документам и не может быть признан официальным документом.

Между тем суд оставил без внимания и оценки то обстоятельство, что паспорт гражданина Российской Федерации изготовляется и выдается в установленном законом порядке на бланках специального образца, подлежащих строгой отчетности, содержит соответствующие реквизиты (серию, номер), указание на дату выдачи и орган, выдавший документ. Паспорт гражданина Российской Федерации является удостоверением личности каждого гражданина, его предъявление необходимо для совершения любых юридически значимых действий на территории Российской Федерации, в том числе порождающих предоставление прав и освобождение от обязанностей.

Кроме того, сам К. не оспаривал в судебном заседании, что внес ложные сведения в ранее найденный им паспорт гражданина Российской Федерации, а именно удалил из паспорта чужую фотографию и вклеил туда свою. Подделку паспорта он совершил в целях его дальнейшего использования для получения кредита в банке.

Эти показания подтверждаются показаниями свидетелей, выводами проведенных по делу криминалистических экспертиз и другими доказательствами.

Приговор суда в части оправдания К. по ч. 1 ст. 327 Уголовного кодекса Российской Федерации отменен, уголовное дело в этой части направлено на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 12 октября 2012 года № 22-10615/2012

 

 

2. Поскольку, представляясь сотрудниками правоохранительных органов, осужденные фактически обманывали потерпевшую в целях завладения ее денежными средствами, их действия должны быть квалифицированы по ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда Б. и С. осуждены по п. «б» ч. 4 ст. 162, п. «а» ч. 2               ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации, а Р. осуждена по п. «а»            ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Б. и С. признаны виновными в том, что 04 февраля 2010 года в целях хищения денежных средств в особо крупном размере вошли в занимаемый ООО «Г» офис, где для подавления возможного сопротивления направили на сотрудников ООО «Г» О. и А. соответственно газовый пистолет и предмет, похожий на пистолет. После этого Б. подошел к малому сейфу, открыл его и похитил оттуда принадлежащие ООО «Г» денежные средства в сумме 169 700 рублей, затем открыл большой сейф, откуда похитил принадлежащие ООО «Г» денежные средства в сумме 7 756 430 рублей. В ответ на просьбу О. Б. передал ей деньги в сумме 500 000 рублей. Все это время С. наблюдал за сотрудниками офиса и окружающей обстановкой. Перерезав телефонные провода и разобрав сотовые телефоны потерпевших, Б. и С. скрылись с похищенными денежными средствами с места преступления, причинив ООО «Г» материальный ущерб на общую сумму 7 426 130 рублей, то есть в особо крупном размере. Также Б. и С. признаны виновными в том, что по предварительному сговору с Р. под угрозой распространения позорящих сведений требовали у О. денежные средства в сумме 250 000 рублей.

В кассационных жалобах осужденные Б. и С. просили изменить приговор и смягчить назначенное им наказание.

Адвокат, выступавший в защиту интересов осужденного С., в кассационной жалобе обращал внимание на то, что по второму преступлению действия его подзащитного квалифицированы неправильно. Представляясь сотрудниками правоохранительных органов и требуя у потерпевшей О. как у соучастника преступления деньги за непривлечение ее к уголовной ответственности, осужденные фактически обманывали потерпевшую в целях завладения ее денежными средствами. В связи с этим, по мнению адвоката, приговор следует изменить, переквалифицировав действия С. с п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы о виновности Б., С. и Р. в совершении преступлений основаны на собранных по делу доказательствах, которые судом были исследованы, однако получили неправильную оценку.

Так, действия Б. и С. по п. «б» ч. 4 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации квалифицированы правильно. Однако из осуждения Б. и С. за совершение данного преступления подлежит исключению квалифицирующий признак разбоя «применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия». Из приговора следует, что осужденные лишь демонстрировали потерпевшим газовый пистолет и предмет, похожий на пистолет, выстрелов не производили, ударов этими предметами не наносили.

Если лицо демонстрировало оружие, не намереваясь использовать его для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, действия виновного (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена ч. 1 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации. Действия Б. и С. в этой части следует квалифицировать как нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья (разбой), группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в иное хранилище, в особо крупном размере.

Судебная коллегия также признала ошибочным вывод суда о квалификации действий Б., С. и Р. по второму преступлению по п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации. Как установлено судом, Б. и С., представляясь сотрудниками правоохранительных органов, не имея на то полномочий, при помощи Р. требовали у О. как у соучастника преступления денежные средства в сумме 250 000 рублей за непривлечение ее к уголовной ответственности, предъявляли письмо с требованием денег и фальшивый протокол допроса О. в качестве подозреваемой, то есть фактически обманывали потерпевшую в целях хищения принадлежащих ей денежных средств. Способом хищения служил обман: осужденные пытались сформировать у потерпевшей ложное представление о себе как о лицах, уполномоченных на привлечение ее к уголовной ответственности, на применение меры пресечения, а также на осуществление привода. О наличии у них таких полномочий они сообщали как в ходе телефонных переговоров, так и в изъятом у потерпевшей письме. При этом ни из содержания переговоров между О., Б. и С., ни из текста письма с требованием передачи денег не усматривается, что осужденные высказывали потерпевшей угрозы распространения порочащих ее сведений. Все действия осужденных происходили под контролем сотрудников полиции, и довести преступление до конца Б., С. и Р. не смогли по не зависящим от них причинам, поскольку после передачи денег они были задержаны. При указанных обстоятельствах действия Б., С. и Р. подлежат переквалификации с п. «а» ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 03 октября 2012 года № 22-10131/2012

 

 

3. Отсутствие достаточных доказательств, свидетельствующих о наличии у осужденного умысла на незаконный сбыт наркотического средства в особо крупном размере, повлекло переквалификацию действий виновного с ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 на ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда Д. осужден по ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации к 8 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Д. признан виновным в приготовлении к незаконному сбыту в особо крупном размере наркотического средства – смеси, содержащей JWH-210, являющийся производным наркотического средства JWH-122, массой не менее 30,466 г.

В кассационной жалобе осужденный Д. утверждал, что изъятые в ходе обыска весы использовались им для соблюдения дозировки при личном потреблении наркотического средства. По мнению Д., суд не установил наличие у него умысла на сбыт наркотического средства, в связи с чем осужденный просил переквалифицировать его действия с ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации и назначить наказание в пределах санкции данной нормы.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Обстоятельства совершения Д. действий, направленных на незаконный оборот наркотического средства, установлены совокупностью доказательств, которым в приговоре в целом дана правильная оценка.

Суд установил, что в период с начала февраля 2012 года по 16 февраля 2012 года у Д. возник преступный умысел, направленный на незаконный оборот наркотического средства. В этой связи Д. посредством телекоммуникационной сети «Интернет» направил лицу, материалы уголовного дела в отношении которого выделены в отдельное производство, заказ на приобретение и доставку на свое имя по адресу своего проживания вещества - смеси, содержащей в своем составе JWH-210, являющийся производным наркотического средства JWH-122, массой не менее 30,466 г. 17 февраля 2012 года Д. внес оплату за наркотическое средство через банк. 22 февраля 2012 года Д., находясь в помещении службы доставки, получил почтовое отправление с сокрытым в нем веществом - смесью, содержащей в своем составе JWH-210, являющийся производным наркотического средства JWH-122, массой не менее 30,466 г - и был задержан сотрудниками правоохранительных органов.

Причастность Д. к незаконному приобретению наркотического средства установлена показаниями свидетелей, заключениями экспертов и другими материалами дела.

Оснований сомневаться в правильности выводов суда в данной части не имеется.

Придя к выводу о наличии у Д. умысла на сбыт наркотического средства, суд указал, что об этом свидетельствуют результаты осмотра компьютерной базы, содержащей переписку Д. о приобретении и дальнейшем сбыте наркотических средств; количество приобретенного им наркотического вещества; найденные в ходе обыска измельчитель, электронные весы, полимерные пакетики, травы ромашки, крапивы. Между тем судебная коллегия отметила, что из переписки Д. следует лишь то, что он обсуждал с различными лицами вопрос о приобретении у них наркотического средства. Из текстовых СМС-сообщений не явствует умысел осужденного на сбыт наркотического средства. Не опровергнут другими исследованными доказательствами довод Д. о том, что он разбавлял наркотическое средство ромашкой и крапивы для личного потребления, «поскольку оно в чистом виде будет слишком крепким». Напротив, из показаний свидетеля Е., данных в судебном заседании, следует, что Д. приобретен концентрат наркотического вещества, который разбавляется и распрыскивается на крапиву и ромашку.

Суд в обоснование своих выводов в описательно-мотивировочной части приговора привел показания Д., данные им в судебном заседании, о том, что он использовал весы для фасовки наркотического средства, а также показания свидетеля Е. о том, что имелась информация о причастности Д. к незаконному обороту наркотических средств синтетического происхождения в особо крупном размере. Однако такое указание суда не соответствует протоколу судебного заседания, в котором эти показания не отражены.

Таким образом, в судебном заседании бесспорно установлено лишь наличие у Д. умысла на незаконное приобретение наркотического средства.

На основании этого действия Д. переквалифицированы с ч. 1 ст. 30, п. «г» ч. 3 ст. 228.1 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 2 ст. 228 Уголовного кодекса Российской Федерации, ему назначено наказание в виде лишения свободы на срок 5 лет без штрафа с отбыванием в колонии общего режима.

Определение судебной коллегии по уголовным делам

Свердловского областного суда

от 17 октября 2012 года № 22-10767/2012

 

 

4. Действия осужденного, применившего нож при совершении разбоя, признаны эксцессом исполнителя.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда П. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима; Н. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

П. и Н. признаны виновными в разбое, совершенном с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предмета, используемого в качестве оружия.

В судебном заседании П. вину признал частично, пояснив, что браслет он не похищал и предварительного сговора с Н. на хищение имущества не было. Н. в судебном заседании вину признал частично, пояснив, что предварительного сговора на хищение имущества не было и про нож он ничего не знал.

В кассационном представлении прокурор просил приговор суда отменить, а уголовное дело направить на новое судебное разбирательство. В обоснование своей просьбы указывал, что суд, придя к выводу о доказанности вины каждого подсудимого в совершении преступления, не дал соответствующей оценки исследованным доказательствам, которые свидетельствуют о том, что П. вышел за рамки предварительной договоренности с Н. на открытое хищение браслета у потерпевшей, применив к последней во время совершения преступления насилие, опасное для жизни и здоровья, использовав в качестве оружия нож, а также открыто похитив у Л. золотое кольцо. Договоренности о совершении указанных действий у осужденных не имелось. Таким образом, по мнению прокурора, действия Н. подлежат квалификации по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, а действия П. - по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации.

На отсутствие в действиях осужденных квалифицирующего признака «группой лиц по предварительному сговору» обращали внимание в своих кассационных жалобах адвокаты, выступавшие в защиту интересов осужденных.

Н. в своей кассационной жалобе просил изменить приговор суда и переквалифицировать его действия с ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации на ч. 1 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, указывая, что предварительного сговора с П. на хищение имущества не было, про нож он не знал.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах и кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы суда о виновности П. и Н. в содеянном основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах и подтверждаются показаниями осужденных, потерпевшей, свидетелей, а также письменными материалами дела.

Суд установил, что П., Н. и Л. совместно распивали спиртные напитки. П. и Н. договорились похитить у Л. золотые изделия. Н. потребовал у нее передать им золотой браслет. Л. отказалась и спрятала браслет в карман одежды. П. вооружился кухонным ножом, нанес Л. две резаные раны в область левой ноги. Н. в это время применил насилие к потерпевшей, схватил Л. за левую руку и, вытащив ее из кармана, забрал браслет. Затем П. потребовал у потерпевшей золотое кольцо. Л., опасаясь дальнейшего применения к ней насилия, опасного для жизни, передала П. кольцо.

В ходе судебного заседания Л. поясняла, что не слышала, чтобы П. и Н. договаривались о хищении у нее золотых изделий.

Как пояснял осужденный Н., для него также стало неожиданностью то обстоятельство, что П. взял нож и нанес удар по ноге потерпевшей.

При таких обстоятельствах судебная коллегия признала заслуживающими внимания доводы кассационного представления и кассационных жалоб о неверной квалификации действий осужденных.

Фактически судом не установлено, а органами следствия не представлено доказательств предварительного сговора осужденных на совершение разбоя и применение ножа. При этом в приговоре суд не дал оценки доводам осужденных о том, что они не договаривались предварительно о совершении разбоя с применением ножа.

В действиях П. по применению ножа имеется эксцесс исполнителя. Применив нож в отношении потерпевшей, П. создал угрозу применения насилия, опасного для ее жизни и здоровья. Согласно заключению эксперта у потерпевшей имеются кровоподтеки левого предплечья и резаные раны левого бедра, не причинившие вреда здоровью.

Действия Н. с ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации переквалифицированы на п. «г» ч. 2 ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть как открытое хищение чужого имущества, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, а действия П. квалифицированы по ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации как разбойное нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, с применением предмета, используемого в качестве оружия.

В связи с изменением квалификации действий осужденных снижено и назначенное им наказание.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

Свердловского областного суда

от 26 октября 2012 года № 22-11144/2012

 

 

II. Вопросы назначения наказания

 

5. Суд необоснованно признал в качестве обстоятельства, отягчающего наказание осужденной, совершение преступления в отношении несовершеннолетних ею как родителем, на которого законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетних, поскольку п. «п» ч. 1 ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации был введен в действие уже после совершения осужденной указанного преступления.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда от 25 июля 2012 года К. осуждена по пп. «а», «г» ч. 2 ст. 117 Уголовного кодекса Российской Федерации к трем годам двум месяцам лишения свободы, по ст. 156 Уголовного кодекса Российской Федерации к одному году исправительных работ с удержанием 10% заработной платы в доход государства.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации с применением ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний из расчета соответствия одному дню лишения свободы трех дней исправительных работ окончательно назначено три года шесть месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком три года и возложением на осужденную ряда обязанностей.

К. признана виновной в причинении в период с 01 октября 2011 года по 25 февраля 2012 года физических и психических страданий своим несовершеннолетним детям - дочери Р., 1998 года рождения, и сыну Е., 2002 года рождения, - путем систематического нанесения побоев и совершения иных насильственных действий, не повлекших последствий, указанных в ст. ст. 111 и 112 Уголовного кодекса Российской Федерации, в отношении двух лиц, в отношении заведомо несовершеннолетнего лица и лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии и в материальной зависимости от виновного, а также в ненадлежащем исполнении в тот же период обязанностей по воспитанию своих несовершеннолетних детей, соединенном с жестоким обращением с несовершеннолетними.

В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор, считая, что при назначении осужденной наказания суд неправильно применил уголовный закон. Указывал, что в качестве отягчающего обстоятельства суд в соответствии с п. «п» ч. 1 ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации признал совершение преступления в отношении несовершеннолетних родителем, на которого законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетних. Однако данная норма в уголовный закон была введена Федеральным законом от 29 февраля 2012 года № 14-ФЗ, то есть после совершения К. указанных преступлений. В связи с этим прокурор просил исключить из приговора ссылку суда на данное отягчающее обстоятельство. Также обращал внимание на то, что суд, указав в приговоре на назначение окончательного наказания путем частичного сложения назначенных наказаний, фактически назначил его путем полного сложения наказаний.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационном представлении, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

Выводы суда о виновности К. в совершении преступлений, за которые она осуждена, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, основаны на проверенных в судебном заседании и изложенных в приговоре суда доказательствах, получивших надлежащую оценку.

При назначении К. наказания суд правильно руководствовался положениями ст. ст. 6, 60 Уголовного кодекса Российской Федерации, учел характер и степень общественной опасности совершенных ею преступлений, данные о ее личности, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденной и на условия жизни ее семьи.

Вместе с тем в качестве обстоятельства, отягчающего наказание К. за совершение преступления, предусмотренного пп. «а», «г» ч. 2 ст. 117 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд в соответствии с п. «п» ч. 1 ст. 63 Уголовного кодекса Российской Федерации признал совершение преступления в отношении несовершеннолетних родителем, на которого законом возложены обязанности по воспитанию несовершеннолетних. Однако эта норма в уголовный закон была введена Федеральным законом от 29 февраля 2012 года № 14-ФЗ, то есть после совершения К. указанного преступления, и в соответствии с ч. 1 ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации не подлежала применению. Судебная коллегия исключила из мотивировочной части приговора данное указание суда на отягчающее обстоятельство и снизила назначенное К. наказание за совершение преступления, предусмотренного пп. «а», «г» ч. 2 ст. 117 Уголовного кодекса Российской Федерации, до трех лет одного месяца лишения свободы.

Кроме того, согласившись с доводами кассационного представления о нарушении судом правил назначения наказания, предусмотренных ч. 3 ст. 69 Уголовного кодекса Российской Федерации, судебная коллегия также снизила до трех лет трех месяцев лишения свободы назначенное К. по совокупности преступлений окончательное наказание, которое в соответствии со ст. 73 Уголовного кодекса Российской Федерации постановлено считать условным с испытательным сроком три года и возложением обязанностей, установленных приговором суда.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 03 октября 2012 года № 22-10078/2012

 

 

6. При повторном рассмотрении уголовного дела положение осужденного не может быть ухудшено, то есть не может быть усилено наказание либо применен закон о более тяжком преступлении, если первоначальный приговор не был отменен по кассационной жалобе потерпевшего или по кассационному представлению прокурора в связи с мягкостью наказания или необходимостью применения закона о более тяжком преступлении.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда от 15 августа 2012 года С. осужден за совершение преступления, предусмотренного пп. «а», «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ), к 1 году 10 месяцам лишения свободы без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В кассационном представлении прокурор просил изменить приговор суда, поскольку назначенное осужденному наказание, по его мнению, является чрезмерно суровым. В обоснование доводов представления прокурор обращал внимание на то, что ранее приговором от 10 апреля 2012 года С. был осужден по пп. «а», «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации с применением ч. 3 ст. 68 Уголовного кодекса Российской Федерации к 1 году 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Основанием отмены этого приговора послужило несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. При этом наказание не оспаривалось, на его мягкость не указывалось как на основание отмены приговора. Суд при новом рассмотрении дела назначил С. более суровое наказание, чем ухудшил положение осужденного и нарушил требования уголовно-процессуального закона.

В кассационной жалобе адвоката, выступавшего в защиту осужденного, также обращалось внимание на то, что наказание назначено С. с нарушением положений ст. 60 Уголовного кодекса Российской Федерации, ст. ст. 359, 360 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. При новом рассмотрении уголовного дела суд назначил С. более суровое наказание в виде 1 года 10 месяцев лишения свободы, тем самым ухудшил положение осужденного.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствии с положениями уголовно-процессуального закона, в частности ст. ст. 306, 383, 387 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, при повторном рассмотрении уголовного дела положение осужденного не может быть ухудшено, то есть не может быть усилено наказание либо применен закон о более тяжком преступлении, если первоначальный приговор не был отменен по кассационной жалобе потерпевшего или по кассационному представлению прокурора в связи с мягкостью наказания или необходимостью применения закона о более тяжком преступлении.

Из материалов уголовного дела следует, что ранее за совершение преступления, предусмотренного пп. «а», «в» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, по приговору от 10 апреля 2012 года С. был осужден к 1 году 6 месяцам лишения свободы. В кассационном представлении, послужившем основанием отмены названного приговора суда, вопрос о мягкости назначенного С. наказания не ставился. Однако в нарушение вышеуказанных норм уголовно-процессуального закона при повторном рассмотрении дела судом первой инстанции С. было назначено наказание более суровое, чем по первоначально вынесенному приговору.

Судебная коллегия изменила приговор суда, снизив размер назначенного осужденному наказания до размера, установленного ему по предыдущему приговору.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 26 октября 2012 года № 22-11145/2012

 

 

7. В нарушение требований п. «б» ч. 7 ст. 79Уголовного кодекса Российской Федерации при постановлении приговора в отношении лица, совершившего в течение неотбытой части наказания умышленное преступление средней тяжести, судом не был разрешен вопрос об отмене либо о сохранении условно-досрочного освобождения.

 

(Извлечение)

 

М. постановлением суда от 02 марта 2010 года был освобожден условно-досрочно на 11 месяцев 19 дней.

Приговором суда от 22 августа 2012 года М. осужден по ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В судебном заседании М. вину признал полностью, по его ходатайству дело рассмотрено в особом порядке принятия судебного решения.

В кассационном представлении прокурор просил отменить приговор суда в связи с нарушением судом норм уголовного закона. В обоснование указывал, что при назначении наказания суд не разрешил вопрос об отмене или о сохранении условно-досрочного освобождения М. по приговору суда от 11 декабря 2008 года, чем нарушил требования ст. 79 Уголовного кодекса Российской Федерации. Кроме того, суд не назначил наказание в соответствии с требованиями ст. 70 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, судебная коллегия нашла приговор суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно п.3 ч. 1 ст. 379 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации одним из оснований отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке является неправильное применение судом первой инстанции уголовного закона.

Как усматривается из материалов дела, М. совершил преступление 21 января 2011 года, то есть в период условно-досрочного освобождения от отбывания наказания по приговору суда от 11 декабря 2008 года.

Согласно п. «б» ч. 7 ст. 79Уголовного кодекса Российской Федерации, если в течение неотбытой части наказания осужденный совершил преступление по неосторожности либо умышленное преступление небольшой или средней тяжести, вопрос об отмене либо о сохранении условно-досрочного освобождения решается судом.

По смыслу данной нормы этот вопрос должен быть разрешен судом в приговоре при назначении осужденному наказания и не может быть решен впоследствии в порядке ст. 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку требует оценки фактических обстоятельств дела, тяжести и общественной опасности вновь совершенного преступления, а также данных о личности осужденного.

Вопреки указанным требованиям уголовного закона вопрос о возможности применения в отношении М. положений п. «б» ч. 7 ст. 79Уголовного кодекса Российской Федерации об отмене либо о сохранении условно-досрочного освобождения судом не разрешался.

В связи с допущенными нарушениями приговор суда отменен, уголовное дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

Свердловского областного суда

от 31 октября 2012 года № 22-11189/2012

 

 

III. Процессуальные вопросы

 

 

8. В случае, если от суда скрылся обвиняемый, не содержащийся под стражей, суду надлежит избрать ему меру пресечения в виде заключения под стражу и поручить прокурору обеспечить розыск обвиняемого без возвращения уголовного дела прокурору.

 

(Извлечение)

 

Постановлением суда от 19 июля 2012 года объявлен розыск Д., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, производство по уголовному делу в отношении его приостановлено до розыска обвиняемого. Этим же постановлением уголовное дело в отношении Д. возвращено прокурору для обеспечения розыска подсудимого.

В надзорном представлении прокурор просил изменить постановление суда в части указания на возвращение уголовного дела прокурору, считая такое указание не основанным на требованиях закона.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы надзорного представления, президиум нашел постановление суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 2 ст. 238 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации судья возвращает уголовное дело прокурору и поручает ему обеспечить розыск обвиняемого, если обвиняемый, содержащийся под стражей, скрылся и место его пребывания неизвестно.

Таким образом, на основании положений указанной нормы уголовно-процессуального закона возвращение уголовного дела прокурору возможно только в случае, если обвиняемый совершил побег из-под стражи. Если от суда скрылся обвиняемый, не содержащийся под стражей, суд избирает ему меру пресечения в виде заключения под стражу и поручает прокурору обеспечить его розыск без возвращения уголовного дела прокурору.

Как видно из материалов уголовного дела, в отношении Д. была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Уголовное дело поступило в суд 03 июля 2012 года и принято к производству. 09 июля 2012 года судьей назначено открытое судебное заседание без проведения предварительного слушания, а мера пресечения обвиняемому оставлена прежняя - подписка о невыезде и надлежащем поведении. Суд неоднократно приступал к рассмотрению дела, однако в судебное заседание 17 и 19 июля 2012 года Д. не явился, тем самым, нарушив меру пресечения, скрылся от суда.

В этом случае суду надлежало приостановить производство по делу, избрать обвиняемому иную меру пресечения и объявить его в розыск, что и было сделано судом 19 июля 2012 года. Оснований для возвращения уголовного дела прокурору не имелось.

Статья 7 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (в редакции Федерального закона от 28 декабря 2010 года № 404-ФЗ) содержит перечень оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий, к которым, в частности, относятся поручения следователя, руководителя следственного органа, органа дознания или суда по уголовным делам, находящимся в их производстве. Прокурор в число названных субъектов не входит, а в силу ст. 21 указанного Федерального закона осуществляет надзор за законностью проведения оперативно-розыскных мероприятий.

При таких обстоятельствах возвращение уголовного дела прокурору противоречит требованиям закона и теряет какой-либо смысл, в связи с чем постановление суда изменено: исключено указание суда на направление уголовного дела прокурору.

 

Постановление президиума

Свердловского областного суда

от 17 октября 2012 года № 44-У-401/2012

 

 

9. В соответствии с ч. 2 ст. 399Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судом вопросов, связанных с исполнением приговора, осужденный должен быть уведомлен о дате, времени и месте судебного заседания не позднее 14 суток до дня судебного заседания.

 

(Извлечение)

 

Постановлением судьи от 24 июля 2012 года удовлетворено представление начальника ФКУ СИЗО-3 ГУФСИН России по Свердловской области об исполнении нескольких приговоров в отношении осужденного Б.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденный указывал на то, что судом было нарушено его право на защиту: уведомление о назначении судебного заседания он получил за 4 дня до начала судебного заседания, в связи с чем был лишен возможности подать мотивированное ходатайство, а также проконсультироваться с назначенным судом адвокатом до начала судебного заседания. Просил постановление суда отменить, материалы направить на новое судебное рассмотрение.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

Согласно ч. 2 ст. 399Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении судом вопросов, связанных с исполнением приговора, осужденный должен быть уведомлен о дате, времени и месте судебного заседания не позднее 14 суток до дня судебного заседания.

Данное требование уголовно-процессуального закона судом нарушено.

Из материалов дела видно, что суд, назначив рассмотрение материала о сложении приговоров на 24 июля 2012 года, извещение о дне слушания по материалам дела направил осужденному 18 июля 2012 года, то есть за 6 дней до дня судебного заседания. При этом в материалах дела отсутствует расписка о вручении осужденному извещения с копией постановления о назначении судебного заседания, а также о разъяснении осужденному его прав.

Поскольку в извещении о дне рассмотрения ходатайства (представления) разъясняются процессуальные права осужденного, в том числе право пригласить защитника или воспользоваться услугами адвоката по назначению суда, то извещение осужденного о дне судебного заседания за  6 дней до назначенной даты судебного заседания не обеспечивало осужденному возможности в полной мере реализовать свои права, включая возможность надлежащей подготовки к судебному заседанию.

Постановление суда отменено с направлением судебного материала на новое рассмотрение.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 26 октября 2012 года № 22-10521/2012

 

 

10. Нарушения, допущенные органами предварительного следствия при составлении обвинительного заключения, лишили суд возможности правильно определить территориальную подсудность уголовного дела.

 

(Извлечение)

 

Постановлением Кировского районного суда г. Екатеринбурга уголовное дело по обвинению К. направлено по подсудности в Октябрьский районный суд г. Екатеринбурга.

Обосновывая свое решение о направлении уголовного дела по подсудности, суд сослался на то, что наиболее тяжкие преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, в совершении которых обвиняется К., в соответствии с предъявленным ей обвинением совершены на территории Октябрьского района г. Екатеринбурга.

В кассационной жалобе обвиняемая К. высказала несогласие с постановлением суда, мотивируя свое мнение тем, что наиболее тяжкие преступления, в которых она обвиняется, совершены на территории Кировского района г. Екатеринбурга. Реальная возможность распоряжаться комнатой и квартирой возникла после получения документов о праве собственности в УФРС по Свердловской области, расположенном по адресу: г. Екатеринбург, пр. Ленина, д. 68, то есть в Кировском районе г. Екатеринбурга.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 34 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации судья, установив при разрешении вопроса о назначении судебного заседания, что поступившее уголовное дело не подсудно данному суду, выносит постановление о направлении уголовного дела по подсудности.

Согласно ч. 3 ст. 32 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации территориальная подсудность в случае совершения преступлений в разных местах определяется по месту, где совершено большинство преступлений или совершено наиболее тяжкое из них.

Как следует из постановления, при вынесении решения о направлении уголовного дела по подсудности суд исходил из содержащегося в обвинительном заключении указания на то, что преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, в совершении которых обвиняется К., начаты на территории Кировского района г. Екатеринбурга, а окончены на территории Октябрьского района г. Екатеринбурга. Реальная возможность распоряжаться похищенным имуществом, по версии органов предварительного следствия, у К. возникла с момента регистрации перехода права собственности на указанные выше комнату и квартиру в Управлении Федеральной регистрационной службы по Свердловской области, расположенном по адресу: г. Екатеринбург, ул. Малышева, д. 53, то есть в Октябрьском районе г. Екатеринбурга, и получения свидетельств о государственной регистрации.

Однако в соответствии с представленной в кассационную инстанцию справкой (телефонограммой) сотрудника Земельной кадастровой палаты Свердловской области выдача свидетельств о государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество в период с 2008 по 2011 год производилась по адресу: г. Екатеринбург, ул. Ленина, д. 68, то есть на территории Кировского района г. Екатеринбурга.

Кроме того, в обвинительном заключении отсутствует указание на место получения свидетельств о государственной регистрации прав на указанные выше объекты недвижимости, в приобретении которых путем мошенничества обвиняется К.

Таким образом, обвинительное заключение составлено с нарушением требований ст. 220 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: в нем не указано место получения свидетельств о государственной регистрации прав на объекты недвижимости, в приобретении которых путем мошенничества обвиняется К., что не позволяет правильно определить место окончания преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, и правильно определить территориальную подсудность данного уголовного дела.

Постановление суда отменено, а уголовное дело в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации направлено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 17 октября 2012 года № 22-10610/2012

 

 

11. Противоречия, содержащиеся в судебных решениях, вынесенных по результатам рассмотрения дела судами первой и апелляционной инстанций, послужили основанием для отмены постановления суда и направления дела на новое апелляционное рассмотрение.

 

(Извлечение)

 

З. обвинялась частным обвинителем О. в том, что в ходе ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений, нанесла О. четыре удара в область лица и, оттолкнув потерпевшую, ударила ее о шкаф, в результате чего О. находилась на лечении с 26 октября по 24 ноября 2011 года.

Приговором мирового судьи З. оправдана по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 115 Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления. Частному обвинителю отказано в удовлетворении гражданского иска.

Постановлением суда по результатам рассмотрения дела в апелляционном порядке приговор мирового судьи оставлен без изменения.

В кассационной жалобе частный обвинитель О. просила приговор мирового судьи и постановление суда апелляционной инстанции отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей. Обосновывая свою жалобу, О. обращала внимание на то, что о нанесении ей ударов свидетельствуют следы, зафиксированные в ходе осмотров врачами, а также факт ее длительного амбулаторного лечения.

Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла апелляционное постановление подлежащим отмене по следующим основаниям.

В силу ч. 4 ст. 7, ст. 297 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации постановление, приговор суда должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Согласно ст. 305 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации описательно-мотивировочная часть оправдательного приговора, помимо существа предъявленного обвинения, должна содержать обстоятельства уголовного дела, установленные судом, основания оправдания подсудимого, доказательства, их подтверждающие, а также мотивы, по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения.

Как следует из обжалуемых приговора мирового судьи и апелляционного постановления, суды пришли к выводу о том, что частным обвинителем не представлено достаточных доказательств, подтверждающих обвинение З. в совершении деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 115 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Таким образом, установив отсутствие одного из элементов состава преступления, суды фактически пришли к выводу об отсутствии события преступления.

Однако из описательно-мотивировочной и резолютивной частей приговора мирового судьи, а также из описательно-мотивировочной части постановления суда апелляционной инстанции следует, что суды пришли к решению об оправдании З. в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.

Кроме того, суд апелляционной инстанции не учел, что суд первой инстанции, оправдав З. в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления, то есть на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, незаконно отказал в удовлетворении заявленного О. гражданского иска, сославшись на положения п. 1 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

При таких обстоятельствах судебная коллегия пришла к выводу о наличии в постановлении суда апелляционной инстанции существенных противоречий в части оснований оправдания З. и отказа в удовлетворении исковых требований к ней, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Суд апелляционной инстанции также не принял во внимание, что, оправдывая З., суд первой инстанции сослался на заключение судебно-медицинской экспертизы, согласно которому у потерпевшей О. каких-либо повреждений не установлено.

Между тем суды первой и апелляционной инстанций не дали оценки иным письменным материалам дела, представленным частным обвинителем О., подтверждающим причинение ей вреда здоровью. Не исследованы и не устранены противоречия в заключении эксперта, из которого следует, что при первичном медицинском осмотре потерпевшей ставился диагноз «ушиб мягких тканей лица и ушиб мягких тканей головы». В своих выводах эксперт указал на отсутствие сотрясения головного мозга, ушиба мягких тканей головы. Вывод эксперта относительно первичного диагноза «ушиб мягких тканей лица» отсутствует.

На основании изложенного вынесенное в апелляционном порядке постановление суда об оставлении в силе приговора мирового судьи в отношении З. отменено, уголовное дело направлено на новое апелляционное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 19 октября 2012 года № 22-10881/2012

 

 

IV. Рассмотрение иных судебных материалов

 

 

 

12. Нарушение требований уголовно-процессуального закона при принятии решения о продлении обвиняемому срока содержания под стражей повлекло отмену принятого судебного решения.

 

(Извлечение)

 

Органами предварительного следствия О. обвинялся в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Кассационным определением от 19 октября 2011 года приговор суда от 09 июня 2011 года, которым О. был осужден за совершение указанных преступлений, отменен, уголовное дело возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, срок содержания обвиняемого под стражей продлен до 09 декабря 2011 года.

Постановлением судьи от 07 декабря 2011 года удовлетворено соответствующее ходатайство органа следствия и срок содержания О. под стражей продлен на 1 месяц, то есть до 08 января 2012 года.

16 декабря 2011 года уголовное дело по обвинению О. в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 162 Уголовного кодекса Российской Федерации, вновь поступило в суд для рассмотрения по существу, а 26 декабря 2011 года по данному уголовному делу назначено судебное заседание на 10 января 2012 года.

Постановлением суда от 12 января 2012 года уголовное дело возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Вновь уголовное дело поступило в суд для рассмотрения по существу 13 февраля 2012 года. Постановлением судьи от 27 февраля 2012 года судебное заседание назначено на 12 марта 2012 года, мера пресечения в отношении подсудимого оставлена без изменения – заключение под стражу, срок содержания под стражей продлен до 13 августа 2012 года.

Обжалуемым постановлением суда от 24 июля 2012 года по ходатайству государственного обвинителя срок содержания О. под стражей в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, продлен на 3 месяца, то есть до 13 ноября 2012 года.

В кассационной жалобе подсудимый О. просил проверить законность и обоснованность постановления суда. Указывал на то, что у суда не было достаточных оснований для продления срока содержания под стражей, поскольку доказательств его виновности в материалах дела нет, он не признал вину, имеет алиби. Кроме того, по мнению О., суд нарушил его право на защиту: в судебном заседании при решении вопроса о продлении срока содержания под стражей не участвовал сурдопереводчик.

Изучив судебный материал, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия признала принятое судом решение незаконным, поскольку продление срока содержания О. под стражей произведено с грубым нарушением уголовно-процессуального закона.

В соответствии с чч. 1 - 3 ст. 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в ходе судебного разбирательства суд вправе избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого. Если заключение под стражу избрано подсудимому в качестве меры пресечения, то срок содержания его под стражей со дня поступления уголовного дела в суд и до вынесения приговора не может превышать 6 месяцев. По истечении 6 месяцев со дня поступления уголовного дела суд вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей, но продление срока содержания под стражей допускается каждый раз не более чем на 3 месяца.

По смыслу приведенной нормы в случае возвращения уголовного дела прокурору при повторном поступлении уголовного дела в суд в общий срок содержания лица под стражей, предусмотренный ч. 2 ст. 255Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, засчитывается время содержания под стражей со дня первоначального поступления уголовного дела в суд до возвращения его прокурору.

Как видно из представленных материалов, впервые уголовное дело поступило в суд в 2011 году, а 09 июня 2011 года по нему вынесен приговор, который был отменен кассационным определением от 19 октября 2011 года.

Вторично уголовное дело поступило в суд с обвинительным заключением 16 декабря 2011 года. Постановлением судьи от 26 декабря 2011 года судебное заседание по данному уголовному делу назначено на 10 января 2012 года. В этом постановлении судьей было изложено решение о продлении срока содержания подсудимого О. под стражей на 6 месяцев, то есть до 16 июня 2012 года. Указанное решение принято без учета срока содержания О. под стражей в период судебного разбирательства до вынесения приговора от 09 июня 2011 года.

После возвращения уголовного дела прокурору в соответствии с постановлением суда от 12 января 2012 года оно вновь поступило в суд 13 февраля 2012 года. Хотя судебное разбирательство по уголовному делу проводилось неоднократно, судьей в постановлении о назначении судебного заседания от 27 февраля 2012 года указано, что срок содержания О. под стражей истекает 13 августа 2012 года, то есть спустя 6 месяцев со дня поступления уголовного дела в суд. Данное решение явно противоречит требованиям ч. 3 ст. 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой срок содержания под стражей мог быть продлен не более чем на 3 месяца, то есть до 13 мая 2012 года.

Таким образом, на день вынесения обжалуемого постановления – 24 июля 2012 года – срок содержания О. под стражей истек и не мог быть продлен.

Кроме того, судом нарушено право обвиняемого на защиту, на что им обоснованно указано в кассационной жалобе.

О. является инвалидом вследствие тугоухости и не может осуществлять свое право на участие в судебном заседании без помощи сурдопереводчика. Несмотря на это, 24 июля 2012 года судебное заседание было проведено без участия сурдопереводчика, ранее участвовавшего в судебном разбирательстве, но в этот день не явившегося в суд по неизвестной причине. Вопрос о возможности продолжения судебного заседания в отсутствие сурдопереводчика с обвиняемым и другими участниками судебного разбирательства, как это видно из протокола судебного заседания, не обсуждался.

Нарушение прав обвиняемого, неспособного слышать происходящее в зале судебного заседания и довести до суда свою позицию, не могло быть компенсировано приобщением к материалам уголовного дела ходатайств государственного обвинителя и подсудимого, мнений защитников, изложенных в письменном виде.

Допущенное судом нарушение прав обвиняемого является существенным, поскольку лишило его возможности участвовать в обсуждении вопроса об ограничении его конституционного права на свободу и личную неприкосновенность.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 24 октября 2012 года № 22-9328/2012

 

 

13. При пересмотре приговора судом ошибочно не принято во внимание, что одно из деяний, за совершение которых лицо осуждено приговором суда, декриминализировано и в настоящее время преступлением не является.

 

(Извлечение)

 

Приговором суда от 02 августа 2001 года Ж. осужден за совершение ряда преступлений, в том числе за совершение преступления, предусмотренного пп. «б», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Постановлением суда от 13 апреля 2005 года с учетом изменений, внесенных кассационным определением от 10 июня 2005 года, приговор в отношении Ж. был пересмотрен в связи с принятием уголовного закона, имеющего обратную силу.

Приговор суда от 02 августа 2001 года был изменен: из осуждения Ж. исключены квалифицирующий признак неоднократности, предусмотренный, в частности, п. «б» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, и квалифицирующий признак значительности ущерба, предусмотренный п. «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации. Действия Ж. переквалифицированы с пп. «б», «г» ч. 2 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ) на ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 08 декабря 2003 года                     № 162-ФЗ).

Отбывая наказание, осужденный Ж. обратился в суд с ходатайством о приведении приговора в соответствие с новым уголовным законом и о снижении назначенного наказания. В обоснование своего ходатайства осужденный ссылался на изменения, внесенные в Уголовный кодекс Российской Федерации Федеральными законами от 08 декабря 2003года                   № 162-ФЗ, от 07 марта 2011 года № 26-ФЗ и в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 16 мая 2008 года № 74-ФЗ. При этом осужденный не указал в своем ходатайстве на факт ранее произошедшего пересмотра приговора и вновь просил об исключении признака неоднократности.

Постановлением суда ходатайство осужденного удовлетворено частично. В постановлении суд указал, что приговор в отношении Ж. был пересмотрен ранее и в него внесены соответствующие изменения. Квалификация и размер наказания, назначенного Ж. по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, оставлены без изменения.

В кассационной жалобе осужденный Ж. просил постановление суда изменить: освободить его от наказания, назначенного по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, в связи с декриминализацией деяния и снизить наказание, назначенное по совокупности преступлений.

Изучив судебный материал, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла постановление суда подлежащим изменению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, если новый закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом.

Судом установлено, что 16 ноября 2000 года Ж. совершил хищение чужого имущества на сумму 800 рублей.

Согласно ст. 7.27Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях мелкое хищение чужого имущества путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных чч. 2 - 4 ст. 158Уголовного кодекса Российской Федерации, влечет административную ответственность.

В соответствии с примечаниемк ст. 7.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (в редакции Федерального законаот 16 мая 2008 года № 74-ФЗ) хищение чужого имущества признается мелким, если стоимость похищенного имущества не превышает 1 000 рублей.

Таким образом, в деянии осужденного Ж. содержится состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.27Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, и отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 158Уголовного кодекса Российской Федерации, в связи с чем Ж. подлежит освобождению от наказания, назначенного ему за данное преступление.

На основании изложенного постановление суда от 06 июля 2012 года в отношении Ж. изменено: осужденный освобожден от наказания, назначенного ему по ч. 1 ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации; наказание, назначенное Ж. по совокупности преступлений, смягчено.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 05 октября 2012 года № 22-10222/2012

 

 

14. При рассмотрении жалобы заявителя, поданной в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, судья вышел за пределы предмета проверки, что повлекло отмену принятого судебного решения.

 

(Извлечение)

 

К. обратился в суд в интересах Р. с жалобой в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В жалобе К. просил признать незаконным и необоснованным постановление старшего участкового уполномоченного полиции ММО МВД России В. об отказе в возбуждении в отношении судмедэксперта И. уголовного дела за дачу заведомо ложного заключения.

По мнению заявителя, в акте судебно-медицинского освидетельствования в отношении О. содержится заведомо ложное заключение о том, что данному лицу причинен легкий вред здоровью, а в акте судебно-медицинского освидетельствования в отношении Р. содержится ложное заключение о том, что данному лицу причинен вред здоровью средней тяжести. К. утверждал, что Р. был причинен тяжкий вред здоровью, в связи с чем он до настоящего времени находится на лечении. Кроме того, у него обезображено лицо.

Постановлением судьи было отказано в удовлетворении жалобы К., поданной в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

В кассационной жалобе Р. просил отменить постановление судьи, направить дело на новое судебное разбирательство в ином составе суда. Мотивируя свою жалобу, он указывал, что после травмы, полученной в результате действий О., он уже более 100 дней находится на больничном. Однако, не дожидаясь исхода лечения, на основании постановления дознавателя судмедэксперт И. составил акт судебно-медицинского освидетельствования, в котором дал заключение о том, что здоровью Р. причинен вред средней тяжести. Заявитель полагал, что тяжесть причиненного его здоровью вреда можно было установить только после окончания полного курса лечения путем проведения комплексной судебно-медицинской экспертизы. Кроме того, по мнению заявителя, судмедэксперт И. в акте судебно-медицинского освидетельствования преувеличил степень тяжести вреда, причиненного здоровью О., которому вообще не выдавался листок нетрудоспособности.

Проверив судебный материал, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

В силу ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в суд могут быть обжалованы лишь те решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

В п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации  от 10 февраля 2009 года № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, проверяя законность и обоснованность постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, судья обязан выяснить, соблюдены ли нормы, регулирующие порядок рассмотрения сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, а также принято ли уполномоченным должностным лицом решение об отказе в возбуждении уголовного дела при наличии к тому законных оснований и соблюдены ли при его вынесении требования ст. 148Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Как следует из текста обжалуемого заявителем постановления старшего участкового уполномоченного полиции ММО МВД России В. об отказе в возбуждении уголовного дела, К. обратился в ММО МВД России с заявлением о том, что судмедэксперт И. дал заведомо ложное заключение в отношении Р., интересы которого он представляет.

Между тем судья в постановлении дал оценку доводам заявителя не только по вопросу его обращения в правоохранительные органы в отношении И. в части его привлечения к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения об определении тяжести вреда, причиненного здоровью Р., но, выйдя за рамки заявления К., дал оценку законности и обоснованности действий старшего участкового уполномоченного полиции ММО МВД России В. в части юридической оценки действий судмедэксперта при определении тяжести вреда, причиненного здоровью О.

При таких обстоятельствах есть все основания утверждать, что судья дал оценку не законности и обоснованности решения старшего участкового уполномоченного полиции ММО МВД России, как это предусмотрено ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а доводам заявителя по существу.

Следовательно, рассматривая жалобу заявителя, поданную в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, судья вышел за пределы предмета проверки.

Судья также не учел, что заявитель по существу, как он это подтвердил и в судебном заседании суда кассационной инстанции, оспаривает не законность и обоснованность действий или решения старшего участкового уполномоченного полиции ММО МВД России, а акты судебно-медицинского освидетельствования, составленные государственным судебно-медицинским экспертом И., законность и обоснованность которых не могут быть проверены в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Более того, судья не принял во внимание, что данные заключения государственного судебно-медицинского эксперта И. являются одним из доказательств по уголовным делам в отношении О. и Р., в отношении которого, как следует из жалобы заявителя, мировым судьей уже постановлен обвинительный приговор.

В силу п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации  от 10 февраля 2009 года № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», если будет установлено, что по уголовному делу, по которому поступила жалоба, постановлены приговор или иное окончательное решение, судья принимает к производству и рассматривает лишь жалобы на решения и действия (бездействие) должностных лиц, затрагивающие права и законные интересы заявителей, не являющихся участниками судебного разбирательства по данному уголовному делу.

На основании изложенного обжалуемое постановление об отказе в удовлетворении жалобы представителя заявителя К., поданной в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, на постановление старшего участкового уполномоченного полиции ММО МВД России В. об отказе в возбуждении уголовного дела отменено, судебный материал направлен на новое судебное рассмотрение в тот же суд, но иному судье.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 31 октября 2012 года № 22-10528/2012

 

 

15. Поскольку жалоба заявителя не подлежала рассмотрению в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, решение суда об отказе в удовлетворении жалобы признано ошибочным.

 

(Извлечение)

 

Постановлением следователя Б. ходатайство обвиняемого В. о проведении очных ставок с обвиняемыми Л., К., А. удовлетворено, в удовлетворении ходатайства о проведении очных ставок со свидетелем Е. и с другими сотрудниками полиции, производившими задержание В., отказано.

С данным постановлением в части отказа в удовлетворении ходатайства о проведении очных ставок со свидетелем Е. и с другими сотрудниками полиции В. не согласился и в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обратился в суд с жалобой о признании незаконным в этой части указанного постановления. В жалобе заявитель обращал внимание на то, что очная ставка со свидетелем Е. необходима, поскольку свидетель его оговаривает, его показания имеют существенное значение для исхода дела.

Постановлением суда жалоба заявителя оставлена без удовлетворения на том основании, что провести очные ставки с указанными лицами не представляется возможным, поскольку свидетель Е. в настоящее время имеет процессуальный статус потерпевшего и данное уголовное дело находится в производстве органов предварительного расследования. Также суд указал на то, что у следователя не имелось необходимости в проведении очных ставок с другими сотрудниками полиции, поскольку порядок задержания В. не является обстоятельством, которое должно выясняться при расследовании уголовного дела.

В кассационной жалобе заявитель В. просил судебное постановление отменить, ссылаясь на то, что в нарушение требований закона жалоба рассмотрена в его отсутствие. Также заявитель указывал, что просил следователя провести очные ставки с названными лицами по факту дачи ими показаний, а не по факту нанесения побоев.

Судебная коллегия постановление суда отменила с прекращением производства по делу.  

В соответствии со ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования.

Указанная процессуальная норма содержит условия принятия жалобы к рассмотрению.

Жалоба В. таким условиям не отвечает, поскольку в ней оспаривается деятельность следователя, направленная на сбор доказательств. В соответствии со ст. 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

Кроме того, на основании п. 3 ч. 2 ст. 38 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда в соответствии с указанным Кодексом требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа.

Необходимость проведения очных ставок определяет следователь, и суд не вправе принимать за следователя решения о производстве следственных и иных действий, вмешиваться в оценку следователем доказательств и предрешать его выводы.

С учетом изложенного жалоба В. не подлежала рассмотрению в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как не отвечала требованиям допустимости, указанным в данной норме уголовно-процессуального закона.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 17 октября 2012 года № 22-10772/2012

 

 

16. Недопустимы ограничения права на судебное обжалование в порядке, предусмотренном ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, решений и действий (бездействия), затрагивающих права и законные интересы граждан, лишь на том основании, что заявители не были признаны в установленном законом порядке участниками уголовного судопроизводства.

 

(Извлечение)

 

 Д. в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обратился в суд с жалобой о признании незаконным и необоснованным постановления следователя о прекращении уголовного дела.

Суд отказал в принятии к рассмотрению по существу данной жалобы в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку Д., по мнению суда, не является субъектом, наделенным правом обжалования вышеуказанного процессуального решения.

В кассационной жалобе Д. просил постановление суда отменить как незаконное и необоснованное. По мнению Д., ЗАО «С» является надлежащим заявителем, поскольку в постановлении о возбуждении уголовного дела помещение ЗАО «С» упоминается как место совершения преступления, в этом помещении проводился обыск, что затрагивает право на неприкосновенность частной собственности. Д. указывал на нарушение прав заявителя как субъекта предпринимательской деятельности: сведения о ЗАО «С», распространенные в средствах массовой информации, дискредитировали его перед гражданами, чем был нанесен вред деловой репутации ЗАО «С». Полагал, что суд незаконно признал ЗАО «С» ненадлежащим субъектом по причине отсутствия у него статуса потерпевшего по уголовному делу. По мнению Д., жалобу на процессуальные решения следователя вправе подавать любой участник уголовного судопроизводства или иное лицо в той части, в которой принимаемые решения затрагивают их права и законные интересы. Д. считал, что суд нарушил положения ч. 1 ст. 47 Конституции Российской Федерации, лишив заявителя возможности выразить свое несогласие с принятым процессуальным решением в судебном порядке.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия нашла обжалуемое решение подлежащим отмене по следующим основаниям.

Отказывая заявителю в принятии жалобы, суд сослался на требования ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации о том, что процессуальные решения дознавателя, следователя, руководителя следственного органа или их действия, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию в ходе досудебного производства по делу, в досудебном порядке могут быть обжалованы участниками судопроизводства.

В данном случае, по мнению суда, заявитель не являлся участником судопроизводства по уголовному делу, постановление о прекращении которого им обжалуется. Не признал суд заявителя и заинтересованным лицом, интересы которого затронуты обжалуемым решением должностного лица, так как его конституционные права и свободы не нарушены.

Судебная коллегия не согласилась с такими выводами суда первой инстанции.

Согласно закону недопустимы ограничения прав на судебное обжалование решений и действий, затрагивающих права и законные интересы граждан, лишь на том основании, что заявители не были признаны в установленном законом порядке участниками уголовного судопроизводства. Обеспечение гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина должно вытекать из фактического положения этого лица, нуждающегося в обеспечении соответствующего права.

Из представленных материалов уголовного дела видно, что следственные действия по уголовному делу производились для установления факта фальсификации документов, непосредственно касающихся законности деятельности предприятия ЗАО «С», руководителем которого является Д.

В жалобе на данное постановление Д. указывал, что выводы следствия о причастности сотрудников руководимой им организации к подделке документов нарушают его конституционное право на защиту своей чести и доброго имени, влияют на его деловую репутацию.

Судебная коллегия указала на то, что суду следовало принять жалобу Д. к рассмотрению, признав за заявителем право на обжалование постановления следователя в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. На основании изложенного обжалуемое постановление суда отменено, судебный материал направлен на новое судебное рассмотрение.

 

Определение судебной коллегии по уголовным делам

 Свердловского областного суда

от 31 октября 2012 года № 22-11332/2012

 

 

Судебная коллегия по уголовным делам

Отдел кодификации, систематизации законодательства и обобщения судебной практики